Алексей Любимов

В российской исполнительской среде фигура Алексея Любимова не совсем обычная. Начиная свой путь как пианист, обладатель специальных наград за лучшее исполнение современной музыки на конкурсах в Рио-де-Жанейро и в Монреале, позднее он отдал предпочтение историческому исполнительству и наполняет свои концертные программы чаще тем, что не играют другие. Музыкант непрестанно углубляется в недра старинной музыки, осваивая музыку, созданную задолго до И. С. Баха. Со временем усиливается увлечение исполнителя старинным инструментарием. Убежденность Алексея Любимова незыблема: каждое произведение следует исполнять на том инструменте, для которого оно было создано и ни в коем случае не искажать тонкостей, присущих лишь данному историческому инструменту.
Особенно примечательны взгляды пианиста на искусство интерпретации. «Для меня нет ничего страшнее штампа»,  – признаётся артист. По этой причине, репертуар базируется на сочинениях тех композиторов, в отношении творчества которых пока что не существует исполнительских стереотипов, а также на образцах XVI – XVII вв., исполнительские традиции которых давно утеряны и требуют новых интерпретаторских подходов.
Тем не менее, начало и конец процесса интерпретации – это авторский текст сочинения.
Артистический облик Любимова-солиста, когда он на сцене,  просвечивает сквозь исполняемые произведения с полной ясностью.
Значительное место в программе «Уникальное путешествие через два столетия» занимают произведения Ф. Шопена, полузабытого им композитора, с творчеством которого Алексей Любимов долго не соприкасался, но в один момент его просто к нему потянуло: «Я так долго находился в стороне от этой музыки, что не вижу ровно ничего удивительного в своем неожиданно проснувшемся влечении к ней. Во мне нет никаких затвердевших штампов, следовательно, я могу играть эту музыку», – признаётся пианист. «Стоило начать исполнять сочинения композиторов ХХ века, становится заметно, что многие из них несут на себе ясно различимый отблеск романтизма. Когда я проникся этой мыслью, меня потянуло, так сказать, к первоистокам».